Со скрипом колледжи начали осваивать передовые технологии. Перед глазами был удачный опыт из области медицины — в очень щекотливой ситуации изобретение пенициллина вовремя выручило медицинскую науку. Преподаватели от всей души верили в мощь образовательных технологий и в то, что они подобно пенициллину станут панацеей от всех болезней. Внутреннее кабельное телевидение, обучающие фильмы, образовательные компьютерные программы — в качестве «антибиотиков» в ход шло все. Мы лечились, но не знали от чего. Неудивительно, что лекарство редко помогало. Передовые технологии вообще ничего не лечат, они лишь иногда способствуют процессу лечения. Здесь самое время упомянуть Маршалла Маклюэ- на*. Сколь бы ни были безрассудны некоторые его провокационные заявления, он сделал важное наблюдение: новые медиа не равны старым, а телевизор не тождественен книге или лекции.
Новые технологии всегда выглядят соблазнительно, но тот факт, что лекцию по биологии можно записать на видеокассету, еще не означает, что ее нужно записывать на видеокассету. В компьютер возможно загрузить Оксфордский словарь (если очень сильно захотеть, получится научить компьютер носить твидовый пиджак и курить трубку), но нужно ли использовать компьютер таким образом? Новые технологии первое время идут в колее старых, и образовательные технологии — не исключение. Нас не удивляет, что первые автомобили выглядели как кареты, не должно удивлять нас и то, что новые образовательные инструменты действуют по аналогии с досками и учебниками и служат лишь второстепенными инструментами для лектора, по старинке выступающего с кафедры.
Лекции имели принципиальную важность во времена дороговизны и дефицита книг. В древности человек, имевший книги, читал лекции по той же причине, что и мальчишка, у которого есть мяч, становится капитаном дворовой команды. В XIX веке ситуация перевернулась: книги стали инструментом обучения для тех, кто не мог ходить на лекции. Лекции в современных вузах — это способ обучить тех студентов, которые не имеют и, скорее всего, не будут иметь книг и в большинстве случаев не смогут их прочесть.
Лекции нужны студентам, но не в этом главная причина их существования. Прежде всего они нужны преподавателям. Лекция не только удовлетворяет честолюбие лектора, она служит связующей нитью всего процесса обучения. Поэтому преподаватели вузов в основном занимаются именно чтением лекций.
Однако это вовсе не означает, что они умеют делать это хорошо. Способность к преподаванию вообще мало соотносится с продвижением по служебной лестнице в системе образования. Есть старая шутка: кто умеет работать, тот работает, а кто не умеет — учит. Правда еще печальнее — учит тот, кто не умеет даже учить.
Посредственный преподаватель может тем не менее стать ценным участником команды педагогического проектирования, иначе говоря, образовательного дизайна. Это, конечно, не самое высокое призвание, но гораздо интереснее роли воспитателя, секретаря кафедры, козла отпущения или других амплуа, в которых обычно выступают преподаватели. Да и оплачивается такая работа довольно неплохо.
